Суд неправых - Страница 53

Дронго просмотрел оба телефона и положил их обратно на столик. Другой охранник, успевший подбежать к нему, оттолкнул его от стола и гневно закричал:

– Уйдите! Здесь нельзя никому находиться! Сейчас приедет полиция. Мы их уже вызвали.

Дронго попытался протиснуться в приемную, но люди продолжали прибывать, слух о трагедии уже разнесся по всем кабинетам. Наконец ему удалось пробиться, и он увидел секретаря Локателли. Это была миловидная блондинка лет тридцати пяти с пышными формами. Очевидно, Локателли так представлял себе престиж руководителя столь важного финансового учреждения, как национальный банк. У нее были заплаканные глаза и размазанная по лицу тушь. Он понимал, что у него в запасе есть только несколько минут. Сейчас приедут следователи, сотрудники прокуратуры, офицеры полиции, и у него не будет никакой возможности оставаться в этом помещении.

– Примите мои соболезнования, – сказал Дронго, обращаясь к женщине, – он был прекрасным человеком. Я много лет его знал. Скажите, ему не было звонков за последний час?

– Я не помню, – заплакала женщина, – ничего не знаю. Он был таким хорошим человеком.

– Как вас зовут? – спросил Дронго, чтобы она смогла внятно ответить хотя бы на один вопрос.

– Паола, – ответила женщина.

– Скажите, Паола, кто ему звонил за последний час, – настаивал Дронго.

– Не помню, я сейчас ничего не помню, – отмахнулась она и снова заплакала.

Дронго повернулся и снова начал протискиваться через толпу, чтобы найти Кармесси. Наконец он его обнаружил. Тот сидел на стуле у входа и тоже плакал. Было непривычно видеть щеголевато одетого итальянца плачущим как ребенок. Дронго уселся рядом на стул.

– Послушайте меня, синьор Кармесси, – взял он за руку хнычущего помощника, – вы еще успеете поплакать. Мне важно знать, с кем разговаривал сегодня ваш шеф. Вы можете это узнать прямо сейчас?

Кармесси только качал головой, продолжая плакать. Двое охранников все-таки принесли лестницу и, срезав шарф, бережно сняли тело, несмотря на возражения остальных. Тело покойного положили прямо на ковер. Все толпились вокруг, давая советы и свои рекомендации. Никто не понимал столь странного поступка президента национального банка. Дронго потряс Кармесси:

– Вы в состоянии разговаривать? У кого я могу узнать про сегодняшние звонки?

– У Паолы, – сумел выдавить помощник.

– Стадо баранов! – разозлился эксперт. Он снова поднялся и, уже не церемонясь, буквально разбросав толпившихся при входе в кабинет людей, вышел в приемную. Паола сидела на стуле, и ей капали какое-то лекарство. Незнакомая женщина лет пятидесяти в светло-зеленом платье пыталась успокоить секретаршу.

– Паола, скажите наконец, кто ему сегодня звонил? – прокричал Дронго. Вокруг уже все кричали, говорили, шумели, и ничего не было слышно.

Она отмахнулась. В этот момент зазвонил городской телефон. Стоявшая рядом женщина взяла трубку и передала ее Паоле. Та привычно ответила:

– Слушаю вас, – и, услышав голос, снова заплакала. Затем, всхлипывая, произнесла: – Я рада за ваших детей, синьора Локателли. Но у нас случилось несчастье. Нет, я не могу с вами говорить, простите меня.

Она протянула трубку другой женщине, и та, взяв телефон, сказала:

– Извините, синьора Локателли, у нас несчастье. С вашим мужем. Он… он… – Она запнулась, очевидно, подыскивая нужные слова, и вдруг выпалила: – Он отравился.

Видимо, на другом конце провода супруга руководителя банка изумилась таким ответом. Чем именно мог отравиться ее супруг? Она потребовала объяснений. Паола громко плакала, а стоявшая рядом женщина пыталась что-то объяснить в трубку. Дронго сел рядом с Паолой, взял ее руку. В приемную уже вошли сотрудники прокуратуры и жандармы, которые оттесняли всех из кабинета в коридор.

– Паола, – обратился к ней Дронго, – что случилось с детьми синьора Локателли? Почему вы сказали, что рады за них?

– Они ушли кататься на лодке втроем с местным лодочником и не вернулись вчера вечером, – пояснила секретарша. – Синьор Локателли так сильно переживал. Но, слава Богу, там ничего не случилось. Иначе это был бы двойной удар для несчастной женщины. Девочки вернулись домой на автобусе. А синьор Локателли… – Она снова заплакала, повторяя: – У него был такой стресс.

– Кем вы работаете в банке? – спросил один из сотрудников прокуратуры, обращаясь к Дронго.

– Я их клиент, а не сотрудник, – пояснил эксперт.

– Тогда выходите отсюда. Сейчас приедет прокурор города. Подождите, пожалуйста, в коридоре. Я прошу всех выйти отсюда. Синьоры и синьорины, прошу всех покинуть кабинет.

Люди начали выходить в коридор. Николо Кармесси тоже вышел, его буквально трясло. Полицейские и жандармы уже образовали коридор, по которому в кабинет покойного спешили высокопоставленные чины полиции. Через несколько минут приехал прокурор города. Дронго протиснулся к Кармесси и отвел его к окну.

– Успокойтесь, – попросил он, – мне нужно срочно с вами переговорить.

– Это такое несчастье, – всхлипнул Кармесси.

– Большое, – согласился Дронго. – Вы говорили, что там были какие-то проблемы с его девочками? Какие именно проблемы?

– Это все глупости, – отмахнулся помощник, – наш синьор Локателли был изумительным человеком.

– Я не сомневаюсь, что он был замечательным человеком. Только вспомните, что именно произошло с его девочками? Быстрее, у меня мало времени.

Дронго схватил несчастного за плечи и сильно встряхнул его.

– Не нужно меня так трясти, – возмутился тот, – ничего не случилось. Вчера они поехали кататься на лодке и в назначенное время не вернулись. Все очень переживали, но девочки позвонили отцу и сообщили, что у них все в порядке. Правда, он сильно нервничал и вчера сразу уехал домой. Но я его понимаю. Если бы моя крошка выросла и перестала бы мне звонить… – глаза у него снова наполнились слезами.